Кинг-Меконг: круиз по реке через Вьетнам и Камбоджу

Геннадий Иозефавичус отправился вверх по реке Меконг через две страны, историю и время. И оказался в Ангкор-Вате.

С непривычки невозможно определить, где у лодки Aqua Mekong нос, а где корма.

Отправляющихся в круиз по Меконгу в Хошимине узнаешь почти безошибочно: они, будущие пассажиры, вроде как еще в бывшей столице Южного Вьетнама – в ресторанах, барах и гостиничных лобби Сайгона, но в то же самое время уже на водах мутной реки, на пути к королевской границе Камбоджи.

В сезон дождей Меконг разливается и превращается в бурный поток.

Им рассказывают об эвакуации американского посольства и окончании войны между Севером и Югом, а они мысленно – в сотый уже раз – проходятся по списку вещей, которые надо с собой иметь на борту. Их ведут в собор Сайгонской Богоматери и в построенный Эйфелем почтамт,  а они вспоминают, все ли лекарства – от живота, для живота, против живота – взяли. Им – про хошиминскую оперу, они – про Ангкор-Ват.

Пассажиры любых круизов перед отправлением слегка не в себе – перспектива оказаться оторванными от земной тверди на неделю-другую вводит их в состояние нервического ожидания, а уж те, кто рискнул пойти круизом по Меконгу, меру своего сумасшествия показывают охотно и активно. Почему? Стереотипы! Меконг – все еще река из «Апокалипсиса» Копполы, никто другой про нее ничего более впечатляющего не снял, и ровно так же Королевство Камбоджа (по ней проходит вторая половина пути) – все еще Кампучия, край красных кхмеров. Об обеих странах, как ни странно, не так много известно, вернее, не так много известно о сегодняшнем их дне. О Французском Индокитае куда больше литературы и фильмов – взять хоть «Любовника», роман Маргерит Дюрас и кино по нему Жан-Жака Анно, чем о Социалистической Республике Вьетнам; о зверствах Пол Пота – тонны книг и километры кинопленки, даже Анжелина Джоли решила экранизировать книгу «Сначала они убили моего отца: воспоминания дочери Камбоджи», а о современной Камбодже – почти ничего. Вот и мучаются сомнениями туристы, и сомнения, написанные на лицах, позволяют отличать будущих пассажиров от, скажем, тех, кто собрался из Сайгона отправиться на вьетнамские пляжи или просто приехал сюда съесть супа фо и покопаться в развалах антиквариата.

Мне тоже – хоть я и бывалый – было слегка тревожно. По Меконгу я уже ходил, и тоже вверх по течению – из Луангпхабанга до Золотого треугольника, того самого места, где в одной точке сходятся Лаос, Таиланд и Мьянма, и путешествие то – на никуда не спешащей лодке с шумным и вонючим мотором – заняло почти два дня. Мы шли по реке со скоростью пешехода, останавливаясь на осмотр пещер и храмов, много ели – босоногий кок готовил прямо на борту – и еще больше пили, и это было феноменально прекрасное плавание, но больше двух суток я бы в таком режиме (шума, обжорства и пьянства) не продержался, а ведь от Сайгона – ну, хорошо, не прямо от Сайгона, а из Митхо, порта в полусотне километров от города, – до Сиемреапа надо было добираться добрых семь дней. Оставалось надеяться, что лодка, кок и компания будут слегка другими.

А вообще Сайгон (или Хошимин – как больше нравится) я обожаю. Это почти идеальный для меня город, в нем есть старомодный Continental, в котором недорогие комнаты обставлены старой мебелью; в Сайгоне полно отличных ресторанов и еще больше лотков, с которых продают гениальную уличную еду, в этом городе есть величественные помойки и кварталы антикваров, бары на крышах, Hermès и Chanel, опера и модернистский дворец президента Южного Вьетнама, превращенный в музей.

Сайгон – идеальный азиатский город. В нем можно лишь переночевать, а можно остановиться на неделю, месяц, год.

Сайгон можно исходить ногами, а можно, сев позади водителя, объехать на такси-мотоцикле, для которого нет пробок и правил движения. Этот город не испорчен джентрификацией, в нем есть место храмам, коммунистическим лозунгам, массажным салонам понятного назначения; в нем, как в Греции из старого фильма, есть все – трущобы и небоскребы, не до конца растерянный французский шик, остатки социализма, патриархальный уклад и новообретенный потребительский лоск, а еще – острая кухня, рикши, старинный китайский фарфор, поднятый со дна моря, вонь дуриана и аромат благовоний, улицы-рынки, хаос на дорогах, дауншифтеры в забегаловках с интернетом и кофе со сгущенкой.

Исторический музей

В этом смысле Сайгон – идеальный азиатский город, лишенный традиционных достопримечательностей, но сам со временем превратившийся в одну большую достопримечательность; в нем можно лишь переночевать, а можно остаться на неделю, месяц, год. На этот раз мне хватило трех дней, а утром четвертого я, грохоча колесами чемодана, дошел из своего Continental до Hyatt, сел в автобус и отправился в Митхо, из которого вверх по течению Меконга уходят круизные лодки.

День первый

Мою лодку было найти довольно просто: среди весьма неуклюжих захламленных пароходов, построенных из гаражных ворот, паркетной доски и оконных рам, спасенных из домов под снос, Aqua Mekong выглядел автомобилем Porsche на автосвалке. Стекла в окнах кают сияли чистотой, палубы были надраены, кители матросов – наглажены. Собственно, пароход менее всего был похож на пароход; казалось, небольшой дизайнерский отель просто снесло каким-нибудь селем с берега на воду; на воде он и остался, по воде он и должен был вскоре пойти.

В салоне на верхней палубе, больше похожем на лобби отеля сети Aman, мне подали разбитый вдребезги лед из арбуза – с тайским базиликом и ромом, я подписал формуляры, расстался с паспортом и, поклявшись не отставать от судна, пошел селиться в каюту. И, как и в самом пароходе, не нашел в своей каюте ничего корабельного: ванная совсем не была похожа на гальюн, кровать – размером с комнату нью-йоркского отеля, датское кресло времен Арне Якобсена, лежанки, элегантный столик – все это напоминало обстановку дома копенгагенского адвоката.

Каюты на лодке скорее похожи на гостиничные номера.

На всякий случай я выглянул в окно: по ту сторону дизайнерского интерьера Меконг по-прежнему нес свои мутные воды, на Копенгаген все это никоим образом не было похоже.

Вскоре пассажиров созвали на обед, и я, поднявшись с палубы на палубу, оказался в ресторане. Высокий блондин-повар вынес миски с чем-то маняще-ароматным; миски оказались на полке буфета, из них надо было наложить – риса, дымящихся карри, креветок с имбирем и шалотом, овощей – в свою тарелку. Оказалось, обеды здесь, на Aqua Mekong, сервируют по-домашнему; именно по-домашнему, потому что шведским столом ряд из трехчетырех мисок называть не хотелось.

На обед в ресторане Aqua Mekong подают карри, рис, овощи и острые соусы. Как дома.

За кухню на судне отвечает Дэвид Томпсон, шеф бангкокского Nahm, моего любимого ресторана тайской кухни. Именно тайской, притом что Дэвид – австралиец, которого занесло в Таиланд много лет назад и который умудрился стать, пожалуй, самым известным в мире специалистом – теоретиком и практиком – в тайской кухне. Это как если бы тосканский ресторан Алена Дюкасса был признан лучшим рестораном итальянской кухни в мире. Так вот, шеф Томпсон был приглашен хозяевами Aqua Mekong на кухню судна, согласился и теперь не только довольно часто прилетает из Бангкока на проверку и чтобы придумать что-то новое, но и подрабатывает гидом: когда Дэвид на борту, на стоянках он водит пассажиров по рынкам и дает поварские мастер-классы.

День второй

Мне, впрочем, не настолько повезло. Дэвида на борту в этот раз не было, и во вьетнамском городке Шадек, у пристани которого Aqua Mekong встал на следующее утро, на рынок меня и других пассажиров повел тот самый швед, что давеча сервировал карри за обедом. А показать на рынке, растянувшемся вдоль набережной на добрые два километра, было что.

Прибрежные деревни живут рыболовством, и если ловить рыбу – дело мужское, то распутывать сети – сугубо женское.

Вьетнамский рынок вообще – любой, не только прибрежный – зрелище запоминающееся. Десятки, если не сотни видов трав и съедобных цветов, рыбины – от тех, что размером с кильку, до громадных сомов, крабы с перевязанными красной тесьмой клешнями, тазы улиток, потоки крови, льющиеся по панели от лотков продавцов птицы, бычьи головы и свиные уши, горы благоухающей отхожей ямой соленой рыбы, овощи всех видов и сортов, арбузы, тыквы, плоды дуриана, сладости. И тут же – весь ассортимент китайского рынка: пластиковые тапки, дешевая мануфактура, игрушки.

Зная Дэвида Томпсона, я представлял себе, как он водит по рынку: с каким юмором рассказывает о разных товарах и их продавцах, как торгуется, взвешивая на ладони пучки сладкого базилика, кинзы или дикой спаржи. Впрочем, и с заместителем небесного Дэвида на земле исследовать рынок Шадека было интересно.

Во Вьетнаме, наверное, лучшие овощи, травы и фрукты на свете. И конечно, арбузы! Из них на борту лодки делают арбузный лед с тайским базиликом.

И еще интереснее стало тогда, когда, юркнув между двумя торговцами – бетелем и какой-то травой с желтыми цветами (над ними роились осы), – мы оказались у входа в старый красивый дом. В передней части дома был сооружен алтарь, за ним – обставленные кроватями с паланкинами спальни, дальше – шкафы, кухня. Примерно так же дом выглядел и в тридцатые, когда в нем жил ставший прототипом Китайца из романа «Любовник» Маргерит Дюрас Le Jeune homme Huynh Thuy Le (так подписана его фотография, в книге и фильме он – просто Китаец). Юная Маргерит, ей было тогда пятнадцать, как и героине ее книги (а потом – и героине фильма Анно), стала встречаться с молодым, восхитительно красивым и богатым китайцем; из связи этой ничего не должно было получиться, ан нет – вышли всемирная слава, Гонкуровская премия и кино.

В доме Китайца нас напоили чаем. В этом же доме – за алтарем с дымящимися благовониями, на кроватях под паланкинами – можно переночевать; администрация музея сдает музей на ночь за миллион вьетнамских донгов, это примерно две с половиной тысячи рублей, истинные почитатели творчества Маргерит Дюрас, несомненно, могут себе это позволить.

День третий

На следующий день напротив Тяудока, последнего вьетнамского города перед границей с Камбоджей, рассевшись по небольшим лодкам, мы попытались затеряться среди торговцев плавучего рынка. С баркасов и барж торговали разным: тыквами, мешками риса, картофелем, тюками зелени, вязанками рыбы; все это потом перекочевывает на розничные рынки, которые по берегам и в деревнях. Мы не ушли без покупки: повар, используя несколько слов – то ли из вьетнамского, то ли из кхмерского – и язык жестов, выторговал несколько дынь.

Кстати, кхмерский, в отличие от вьетнамского, не тоновый, зато в нем три десятка гласных фонем, языки соседей совсем разные. И буддизм, как оказалось, по обеим сторонам границы разный: вьетнамцы – последователи Махаяны, камбоджийцы – Тхеравады. В первом случае высшей целью является достижение – с помощью практик и медитации – такого состояния, в котором можно помочь всем другим живым существам избавиться от страданий, во втором – собственное очищение и просветление.

Вьетнамский путь – про коллективную ответственность, он ничуть не противоречит коммунистическим идеалам, потому, наверное, и не под запретом в стране социализма, путь кхмеров – путь достижения индивидуального счастья; если будет счастлив каждый, привалит счастья и всем вместе. Впрочем, недавняя история Камбоджи – она, скорее, про достижение коллективного несчастья. Пересекаешь границу, которую толком даже не замечаешь, камбоджийские визы и штампы мистическим образом появились в паспортах безо всякого твоего участия – и видишь совсем других людей. Кажется, они смотрят не на тебя, а внутрь себя. Только в одной стране я видел такое же – в Руанде, как и Камбоджа, недавно пережившей геноцид.

В одной из деревень, в богадельне, которую содержит храм, я встретил удивительную женщину. Абсолютно лысая, с по-детски торчащими ушами, с дивными, очень выразительными руками и голыми плечами – она по грудь была обернута в черную с красным исподом шелковую ткань. Сколько ей было лет?

Не знаю. Она стала рассказывать, и дети – воспитанники школы при храме – помогли мне ее понять: в молодости она танцевала, была балериной, все родственники погибли от красных кхмеров, сама она, пройдя через трудовой лагерь, чудом выжила. У нее никого нет – кроме товарищей по богадельне, монахов и вот этих вот школьников, и она счастлива; кажется, в полном соответствии с учением Тхеравады она достигла просветления, очистившись от всего, совсем от всего.

В храмах и дворцах здесь обычно прохладно, а вот добираться до них надо, скрываясь под зонтом от палящих лучей солнца.

В тот же вечер, уже на судне, на верхней палубе, под звездами, нам показывали «Поля смерти» Ролана Жоффе, великий фильм об эпохе красных кхмеров. Контраст между безмятежностью нашего путешествия и ужасающей обыденностью зла был каким-то особенным, казалось, речь – на простыне, растянутой на верхней палубе, и вокруг – идет о разных мирах. А на следующий день мы оказались в столице, Пномпене, и там снова и снова приходили в голову все те же мысли: вот ты в Королевском дворце, в Серебряной пагоде, а вот – в Музее геноцида, в бывшей тюрьме, и эти здания совсем недалеко друг от друга.

И далее

Тур на Aqua Mekong не был музейным. Каждый день мы высаживались в каких-нибудь деревнях – не туристических, в самых обычных. В одной уже несколько веков делают украшения из серебра, в другой обжигают горшки, в третьей разводят шелкопряда и ткут нежную ткань. В Кампонгчнанге, уже на реке Тонлесап, ведущей в одноименное озеро, мы попали в храм на праздник поминовения: местные приходили с судками еды и, скинув обувь, уже под крышей пагоды, выкладывали бесчисленные блюда – супы, карри, рис с овощами, жареных карпов, сладости – в тарелки и ставили их штабелями на любые плоские поверхности.

Напротив центрального входа в огромный ящик для пожертвований прихожане выкладывали сваренный рис, купюры и сигареты. Бригады добровольцев подсчитывали деньги, собирали курево в сигаретные горы, составляли тарелки в пирамиды, но мзда предкам – еда, деньги, табак – все прибывала и прибывала.

А потом мы вошли в озеро Тонлесап, вполне себе – вместе с рекой-тезкой – чудо природы. Уникальность этой водной системы в том, что в обычном своем состоянии река вытекает из озера и работает притоком Меконга, а вот в сезон дождей вода идет вспять, течение реки меняется на противоположное. Рыба, говорят, попросту сходит с ума и, отказываясь играть в игры природы, массово бросается в сети рыбаков в моменты смены направления хода речной воды. Да и в остальные моменты тоже: по уровню добычи рыбы – на квадратный километр зеркала – озеру Тонлесап нет равных в мире. А еще на Тонлесапе несколько плавучих деревень вроде той, в которой мы побывали утром последнего дня путешествия.

Мы расселись по каякам и «пошли» гулять по улицам – от дома к дому, от магазина к бару, от школы к церкви. Нет, вы только представьте: дома, бары, магазины, школа, церковь, буддистский храм, ночной клуб, отделение полиции, даже вышки сотовой связи – все это плавучее, на платформах, которые держатся на воде на поплавках-бочках. Если на плавучем дворе сезон высокой воды, деревня пододвигается ближе к берегу, если воды мало – дрейфует к центру озера. Так и живут – от поколения к поколению, год за годом.

По пути к Ангкор-Вату

Озеро Тонлесап было последним пунктом путешествия на Aqua Mekong. Выгрузившись утром на шаткой пристани, мы, как дети по окончании занятий, были разобраны водителями, присланными из разных отелей Сиемреапа. Окончившийся круиз должен был стать началом другого путешествия – к Ангкор-Вату, изображенному на флаге Камбоджи гигантскому вишнуистскому храму, столетия прятавшемуся в джунглях от лишних взглядов.

Многим приезжающим в Камбоджу закоулки Ангкор-Вата уже знакомы. По «Ларе Крофт», конечно.

Меня подхватил шофер из La Résidence d'Angkor, и через час я уже был в комнате, нависающей над длинным бассейном с темной водой. Поездка в Ангкор была заказана на раннее утро, скорее на ночь, в храме я должен

был застать рассвет, а так как времени до утра еще было предостаточно, я вышел в город, планируя разыскать что-нибудь красивое – шелковые икаты, керамику, старую бронзу. Но не сделав и шага за ворота, был разыскан сам – водителем тук-тука с бойким английским. «Керамика? – вскричал мой новообретенный проводник. – Нет ничего проще!». И мы поехали прямо в липкую жару вечернего Сиемреапа.

Минут через пятнадцать мы остановились на стоянке у какого-то дома, где я был встречен распорядителем. Фактотума моего распорядитель на порог не пустил, а мне, точно чревовещатель – с закрытым ртом, – пробубнил что-то про ответственность момента. Тут я заметил несколько охранников – явно американских, даже не американских, а лос-анджелесских, и даже не просто лос-анджелесских, но голливудских, потом – несколько детей, в конце концов – их мать. Матерью детей – тогда еще вполне замужней – оказалась Анжелина Джоли: как и я, она решила заняться шопингом, как и мне, ей понравился белый чайник с бамбуковой ручкой и чашки без ручек. Невысокая, вся в татуировках, не особо разговорчивая, Анжелина Джоли сделала свой выбор, заплатила (посредством отдачи команды кому-то в свите) и была такова. А я попросил проводника везти себя на рынок. Где, как не на рынке, можно было почувствовать новый город?

Там я вновь повстречал старых знакомцев, пассажиров с Aqua Mekong. Те позвали меня есть змею. Наврав про дела, я отказался. Назавтра мне предстояло часов в пять утра уже нестись по направлению к воротам Ангкор-Вата.  А если бы змея оказалась несвежей? Если бы ее приготовили как-то не так? Лучше было оказаться трусом, чем напичканным таблетками экскурсантом, мечтающим о туалете. А так – все получилось, Ангкор-Ват повернулся ко мне правильной стороной. И вот что я скажу: Ангкор-Ват – выдающийся монумент человеческому духу. Посмотрите его обязательно!

КАК ДОБРАТЬСЯ

Аэрофлот летает до Хошимина по средам и воскресеньям, обратно – по четвергам и понедельникам (aeroflot.ru – от 28 000 руб.), Vietnam Airlines по вторникам и воскресеньям (vietnamairlines.com – от 37 000 руб.). Прямых регулярных рейсов из России в Камбоджу нет, наиболее удобные стыковки при полетах через Бангкок (aeroflot.ru – ежедневно, от 45 000 руб.).

ВИЗА

Виза для однократного посещения Вьетнама (пребывание до 15 дней) для граждан России не требуется (при необходимости вторичного въезда в течение месяца или пребывания более 15 дней виза необходима, для ее получения онлайн оформляется approval letter, от $15). Виза для посещения Камбоджи оформляется по прибытии – в аэропортах или наземных переходах (сбор $30); для пересечения границы по воде виза должна быть оформлена заранее в посольстве Камбоджи в Москве (при пересечении на борту Aqua Mekong компания-оператор оформляет визу на месте).

ЧТО ВЗЯТЬ С СОБОЙ

Возьмите средство от комаров, солнцезащитные кремы, панаму, удобную обувь, много маек и шорт. Для посещения буддистских храмов будут необходимы брюки (подойдет и кусок ткани) и майки, закрывающие плечи. Помните, что при входе в храм надо снимать обувь.

Собор Сайгонской Богоматери медленно, но верно обступают небоскребы.

Хошимин, Вьетнам

Советуем вам приехать в Хошимин (Сайгон) за два-три дня до начала путешествия по Меконгу, за это время можно осмотреть местные достопримечательности – президентский дворец (ныне Дворец независимости), Музей жертв войны, почтамт (по проекту Эйфеля), оперу, собор Сайгонской Богоматери, обойти рынки – Ben Thanh (центральный) и Binh Tay (рынок Чайна-тауна), изучить улицу Le Cong Kieu с антикварными лавками и развалами (обратите внимание на старый китайский фарфор, поднятый с затонувших у берегов Вьетнама торговых судов).

Continental Hotel Saigon (continentalsaigon.com – от $75) – открытый в 1880 году первый гранд-отель Вьетнама находится в самом центре города, напротив оперы. Годы социализма не лишили отель колониального очарования: многие из 80 номеров по-прежнему обставлены антикварной мебелью.

Меню ресторана Cuc Gach Quan (cucgachquan.com.vn – от $15) – это многостраничный список трав, овощей и круп, выращиваемых во Вьетнаме; выбираешь ингредиенты, и уже из них на кухне готовят твой ужин. Попробуйте карамелизированное тофу с тушеными перцами ($2).

Ночной Сайгон лучше всего наблюдать из Chill Skybar (chillsaigon.com – коктейли от $10), расположенного на 26-м этаже небоскреба A&B Tower бара.

Ангкор-Ват, Камбоджа

Ангкор-Ват – символ Камбоджи, гигантских размеров индуистский храмовый комплекс, построенный в XII веке, на многие столетия забытый и обнаруженный заново лишь в 1860 году. Последний всплеск интереса к Ангкор-Вату связан с выходом фильма Tomb Raider, в котором роль Лары Крофт сыграла Анжелина Джоли: некоторые сцены происходят в комплексе.

Angkor Wat открыт с 5 утра и до 6 вечера, билеты (на день – $20, на три – $40, недельный – $60) продаются у входа в комплекс. Советуем приходить как можно раньше и встречать у главного храма рассвет. Кроме того, утром не так жарко. И обязательно возьмите гида с машиной: расстояния большие.

В Сиемреапе – базе для покорения Ангкор-Вата – рекомендуем остановиться в La Residence d’Angkor (belmond.com – от $350), окруженном высокими стенами и прячущемся в тени сада 62-комнатном отеле в центре города. Окна большинства номеров выходят на бассейн. Консьерж отеля организует экскурсию в Ангкор-Ват.

Aqua Mekong

Трехпалубная шестидесятидвухметровая лодка, принимающая на борт до 40 пассажиров, спущена на воду всего пару лет назад. Четыре дня Aqua Mekong (aquaexpeditions.com) идет от Сайгона до Пномпеня, столицы Королевства Камбоджа, еще три – от Пномпеня до ближайшей к Сиемреапу пристани на озере Тонлесап. Потом все происходит в обратном порядке. Каждый из двух отрезков может рассматриваться как отдельное путешествие, или же можно скомбинировать оба куска в один недельный круиз (что мы и рекомендуем сделать). Ежедневно команда предлагает на выбор пешие либо велосипедные прогулки, походы на рынки и посещение храмов, экскурсии на каяках по дрейфующим деревням.

С наступлением темноты жизнь перемещается на борт Aqua Mekong: в гостиной гиды читают лекции, на верхней палубе, под звездами, демонстрируется кино, у бассейна бармены мешают коктейли (попробуйте арбузный лед с базиликом). Забронировать круиз можно в агентстве Abberley (abberley.com/mekong – от $3660). С декабря по август уровень воды в Меконге низкий, поэтому большая часть круиза проходит в верхней части Меконга и в районе озера Тонлесап.

По материалам CNTraveller.ru 
ГЕННАДИЙ ИОЗЕФАВИЧУС, Специальный корреспондент